Вышневолоцкий историко-краеведческий альманах №10, стр. 157-184 |
Д.А. Шишков |
||
Я давно б из города уехал... |
Тетрадь № 2, стр. 15-16 | ||
Ишь ты, как распылилось шоссе, А жара-то, жарища… Ух ты… Даже ветер сегодня засел В замелях у сосновой бухты. Ребятишкам жара нипочём – От игры раскраснелись лица. «Вдарь ей, Мишка, вздогонку мячом!» «Ай да ловко!!!» «Айда становиться!!!!» Здесь турнир и от мётел пики. Там в пыли лишь сверкают пятки. «Эй, ты что же, Аркашка, фиглишь? Ведь жа мы жа с тобой на матках?» Солнце в гору вползло высоко. Раз игра – и жара не в жару им. «Вышел, Ванька, я казаком. Ну а ты, стало быть, булзуем*». |
Примечание: булзуй – лихой человек, разбойник. В повести В.Я. Шишкова «Тайга» бродяги названы «бузуями». Производное от старого «буза», поединок, противостояние, спор.– Е.С.
Сказка |
(отрывок) | Тетрадь № 1, стр. 33 – 57 |
|
За горами, за долами, Так начнёмте сказку эту На потеху белу свету, Лишних слов не говоря, С фонаря да фонаря. Ну, теперь мы знаем с вами: За горами, за долами, Дальше нас и дальше вас Тысяч в десять с лишком раз, Где, вишь, радуга цветная, Перламутром отливая, Образуя ворота, В лес концами уперта; Где земля так высоко, Что петух совсем легко По земле по той шагает, С неба пыль хвостом сметает, Что старушка чай там пьёт – Сахар на небо кладёт. Очень много там чудного. Я скажу ещё два слова. Много слов не говоря, Слышал я, что там заря Лик свой ясный умывает, Светом землю озаряет И, лишь солнышко взойдет, Звёзд весёлый хоровод Из-за леса выплывает, Легкий танец начинает. Вообще, кто там живёт, Лучше вас меня поймёт. |
А чудес в той стороне I
|
||
Нет красавицы такой. Но Степан и в ус не дует, То играет, то балует. Незаметно так пройдёт Вечер. Ноченька придёт. Ветер резвый перестанет, Месяцович-месяц встанет, Звёзд весёлых хоровод Темно небо обоймёт. Так тянулись дни за днём. Вдруг на скопище одном, Только месяц лишь засветил, Старина один приметил, Что звезды счастливой нет. Тут сказать вам нужно, дед, Что заметил ту пропажу, Звездочётом был и сажу Из муки он превращал, Что он в месяц раз не спал – В новолунье на раздолье Он гулял по чисту полю, Что он чёрту родный брат, Ведьме кум, а может, сват. И слыхал я стороной, Что молитвы ни одной Он не знает. Ну так вот, Этот старец-звездочёт, Только месяц лишь засветил, В небе тёмном заприметил, Что звезды счастливой нет. Про неё же знал весь свет, Что она де не простая. Переливисто играя, Как алмаз она горит, Счастье-радость всем творит. Старец сильно был встревожен, Но умён и осторожен. Не сказав беды такой, Он отправился домой, |
И, закрывшися кругом,
|
|||
|
Хоть ему-то и похвально, |
II |
||
Точно сидя дремлет-спит, Бедный Степа. Но вот вдруг Всё на месте: тот же сук Тот же камень, Тот же пень, Под кустом всё та же тень, Птицы резвые поют, Аромат цветочки льют. Но Степана нет и нет, У него простыл и след. Где же он, куда удрал? Ниоткуда не слыхал. * * * Много времени аль нет, Год ли, два ли, много ль лет Пробежало с той поры, Я не знаю. У горы Поселяне раз собрались. Покричали, поругались. (А ругались каждый день Все кому только не лень.) Прежде жили мирно, дружно. Объяснений же не нужно. Что причиною тому, Неизвестно никому. Старец в тайне всё хранит, Запершись, один сидит. Всё колдует, да гадает, да Степану помогает Путь-дорогу пробивать, Чтобы легче отыскать Ту звезду, без коей свету, Ни тепла, ни счастья нету. |
III Отдохнули, и за дело. Время много пролетело. Отдыхать-то нам легко, А Степан уж далеко. Солнце реже уж вставало, Плоше землю нагревало. Лес дремучий зашумел – Ветер лесом пролетел. За горами, за долами Ларь на дереве висит, Ведьма около сидит. Это присказка, друзья. Слушай, сказку начал я. * * * Что с ним было раньше, знаем. |
|||
За рекой, у горы Водяная мельница, Над рекой комары Облаками стелются. Синеватою волной Речка балагурит. Голубой пеленой Вечерами курит. От утра до самых звёзд Колесо ворочает. |
Тихо жалуется мост:
|
|||
|
* * * На реке – рыбаки, У реки – огонёк. У того огонька Паренёк. Пареньку – то ли дело – тепло у костра. Скоро вечер – туман и сырость. Ходит, бродит по тёмному лесу страх. На реке челноки, Над рекою туман Белым зверем прилёг, Задремал. Задремал, а не спит – сторожит тишину, Плотно ухом к земле прильнул. Только лес на крутом берегу заснул. Догорает костёр. Разговор рыбаков Отголоски простёр Далеко. Тишина и покой над рекой голубой, Месяц в воду зарылся где-то. Догорает костёр, говоря сам с собой Про недавно минувшее лето. Июль, 1926 г. |
|||
Тетрадь № 2, стр. 19-20 | ||||
|
Вечер холоден и синь. Эх, звени, коси, коса, Чтобы песни те слыхал
|
То ли осень шелестит, Пойтесь, песни, в синеве, Вечер холоден и синь. |
||
Тетрадь № 1, стр. 105 – 106 | ||||
Поле ширится весельем. Под санями снег скрипит, Вправо, влево каруселью В обе стороны кружит. Вехи, словно девки красны, Отдают поклоны мне. Жаль, что ленточкой атласной Не украсились оне. Глянь: лесок, в леске осинки, На сучках сосулек лед, В бусы – искристые льдинки Облачился хоровод. Лижет солнышко избушки, Белизною крыш смеясь. Заливная на горушке Собачонка залилась. |
Стены домиков соломой Опоясались вокруг… Перед праздничной истомой Потянуло в сердце вдруг. Ой, родная деревенька, День и ночь смотреть я рад, Как на праздник помаленьку В новый рядится наряд. Мчатся сани, отзываясь, Миллиардами цикад. С каждой вехой, расставаясь, Побеседовать я рад. Снова поле чертит белью. Искрозвёздный снег летит, Вправо, влево каруселью В обе стороны крутит. Зима, 1926 г. |
|||
Тетрадь № 2, стр. 58 |
Тетрадь № 2, стр. 93 |
|||
|
* * *
У дороги дальней Много перевивов. Низко на дорогу Наклонилась ива… Знать, и ива тоже Долей недовольна. И на сердце ивы Тяжело и больно. Зима 1927. Январь.
|
* * *
|
||
Посвящается В. Сухаревой. |
||||
Тетрадь № 1, стр. 105 – 106 | ||||
|
* * * Ветер спутал густо Сучья тополям. Почему мне грустно, Милая моя? Рыжехвостой прытью Звёздный перекоп Нашептал мне быти Тихо – на ушко. Ворочу, что прожил. Полюби меня. Грусть тогда заброшу В розовый бурьян. |
Заплетут бурьяны В голубой мути, Грусти чтобы пьяной Выход не найти. Я же снова, может, В аржаную мять, В травяной рогоже Полюблю свистать. Ветер спутал густо Сучья тополям. Почему ж мне грустно, Милая моя? 1926 |
||
Тетрадь № 2, стр. 102 – 103 | ||||
Песня |
||||
|
Идет, дудит дулейку, Звенит из края в край В зеленой душегрейке Голубоватый май. Шагает шагом пьяным, Курчавый и шальной, Проходит по полянам Зелёною волной. Журчит ручьями в горах, Шумит в лесах листвой, Шальной проходит в город, Гремя по мостовой. |
А вслед трезвоном гулким О звонкую панель Звенит по переулкам Зеленая капель. И даже там, у Пресни, У самой у реки Поют шальную песню Фабричные гудки. И там, где грохот кузниц, Гремит края о край, Идет в зелёной блузе Голубоглазый май. Ленинград. 4/4.1928 |
||
|
||||
Тетрадь № 2, стр. 55 – 57 | ||||
|
||||
Дымится на озере рябь – Туманный идёт сентябрь. И скоро седая пурга На степи навьюжит снега. И низко под ветреный стон Озябший наклонится клён. Под дикие посвисты вьюг Припомнит он юность свою. Когда-то в июнь голубой Курчавой качал головой, Лихватский отплясывал пляс И вот отшумел, угас. И ночью под звон звёзд И плачет, и нету слёз... Заря на закат уплыла, Часовни кривят купола. И низко на запад клён Прощальный кладёт поклон. Осень, 1926 г |
||||
От клёна упала тень. По склону сухой плетень. Заря на закат уплыла, Часовни кривят купола, И низко на запад клён Прощальный кладёт поклон. Туманом дымит пустырь. По склону ольха, кусты. В кустах пересвист дупеля, А дальше поля да поля. Да изредка дали глубин Краснеют кустами рябин. |
||||
Тетрадь № 2, стр. 1 – 3 | ||||
|
* * * |
|||
* * * За рябиной красной Да за вербой белой Замерли, угасли Русские напевы. Затерялись, смолкли, Отзвенели в поле. Не услышим больше О крестьянском горе. 1926 г. |
||||
* * * Отзвенела на поле За плетнём околицей С песнями ядрёными Русская гармонь. За жердями заплави Месяц-комсомолец Кудрями зелёными Залохматил лён. 1926 г. |
||||
Тетрадь № 2, стр. 5 – 6 | ||||
* * *
|
||||
Тетрадь № 2, стр. 74 | ||||
Тетрадь № 2, стр. 43 – 47 | ||||
Футуризм везде и здесь |
||||
Я –
|
||||
Как вести
|
||||
(Стихотворение написано на отдельном листе формата А-3, сложенном вдвое. Бумага серая нелинованная. Можно предположить, что подготовлено оно для какого-то издания – сбоку надпись карандашом, явно не рукой Дмитрия: «В 2-х экземп.» – Е.С.) | ||||
У боярина угодий, Что воды в половодье. От конца до конца – Загоняешь жеребца. |
||||
Усадьба |
||||
Эх, Россия-матушка! Глушь, грязь. Далеко раскинулась, широко разлеглась. За сугробом сугроб – снег. Затерялся в снегу человек. Эх-ма! Глушь, тьма. В сугробинах терема. У каждого зверя свои дороги, свои берлоги, свои дома. Глушь… Тьма… * * * У боярина бородища – во! Боярин не боится никого. Боярин в усадьбе царь и бог. С крыльца – порог. С порога дверь Смоляная рудая, Не сломит ни один зверь. В кладовке добро грудою. За семью засовами, в сундуках. В чердаке хотятся упыри с совами И страх. * * * Вечером девки поют за прялками, Сыты, румяны. Косы тугие. Ходят с перевалкою В лентах багряных. Барские девки мягки да сладки. |
||||
Барские девки – ягода-малина. Топают по полу босые пятки – На ночь в хоромы в чисту половину. Зимние ночи длинные-длинные. В зимние ночи снов не наямишься. Девушки песни поют за лучиною, В песнях – любимые, да за морями все: «Как по морю, морю синему Утка белая плывёт, Утка белая плывёт, Синя селезня зовёт. Как по полю, полю чистому Красна девица идёт, Красна девица идёт, Добра молодца зовёт...» В окнах узор – паутина с петельцами. Выткал мороз серебряные кружева. А за окном голубая метелица В белых сугробах дороги завьюжила. * * * Кружит ветер, в окна снегом шелестит. Заметает все дороги и пути. Только некуда боярину идти: Всё у боярина дома – В погребе да в хоромах. Тут тебе бочки, В бочках грибочки – Грузди да рыжики, Пряники-коврижки, Житные кокорки, Гуси, тетёрки – Жарены, парены Барину-боярину. Барская жизнь – забава за забавою: Вина да девки – потеха телу. Ходит боярыня пава павою, Лупит по щекам дворовых девок. У боярыни волосы русы. На груди самоцветные бусы. Щёки – маки ясные, Сапожки атласные. Ступит шажок – Скрипнет сапожок. |
|
|||
|
||||
Топнет ногой – Скрипнет другой. * * * У боярина любимая забава – На медведя косолапого облава. На лихом на коне по метели Мчатся так, чтобы хлопья летели. То не ветер по лесам – То боярин едет сам. Сам боярин на коне – На коне, на скакуне. У боярина бородища – во! В бородище снег-серебро. Боярин не боится никого. Эй, людишки мелкие, сброд! Сторонись – боярин идёт. Вороти! Сокол ясный едет. На охоту д на медведя. У боярина – конь-огонь, С копыт, словно искры, снег. Эгей, прохожий человек! Вороти в сугроб! С холма сбегает тропка… По тропке конь торопкий Копытит мёрзлый снег. И вслед с поклоном робким Сворачивает с тропки Прохожий человек. 19/ХI 27 |
|
|||
Тетрадь № 2, стр. 53 – 54 | ||||
Изморось да ветер, По дорогам слякоть… Жить на этом свете – Тосковать да плакать. По ухабам вьётся Дней тропа немая. Видно, жить придётся, Жить не понимая. А когда рыдает Вьюжная гитара, |
Лучше нет – послушать |
|||
|
||||
Тетрадь № 1, стр. 117 – 130 | ||||
«Синяя блуза» (отрывок). |
||||
Марш: Мы идем в страну бурьянов – расступись, сухой репей! Скоро милые поляны Аржаных родных полей. Сквозь бурьяны и репеи К родным скворешням русских изб Мы несем свои идеи. Даешь! За нами становись! Эй, ребята, каждый должен Помнить ленинский завет! Деревенской молодежи от учащихся привет! |
||||
Мы крестьянину поможем Сбить поповскую парчу, Этим памятник заложим Дорогому Ильичу. Пролог Сейчас на сцене этой, Знакомой и нам, и вам, Не живая будет газета, А живой прочтем журнал. Как мы знаем и знают другие, В союзе крестьянских стран, В нашей Советской России Девяносто процентов крестьян. Внимание! Минуло два месяца, Как известно и, возможно, вам, Наш Сергей Есенин повесился, Замела его жизни пурга. Это лучший поэт-крестьянин Запомнить должны все: Есенина в жизни не стало, Есенина нет здесь. Но пусть и крестьянин знает, Пусть знают его везде. От имени автора предлагаем Вставаньем почтить его смерть. (На мотив «Качелей») Все: В русских избушках-скворешнях Мы наше место нашли. Здесь мы в почёте, конечно, В нас здесь не чают души. В нашей крестьянской России, В нашей овсяной стране Очень нас всех полюбили – Лучшего нету во сне. Танцулька (На мотив «Китаянка») Я, конечно, бесполезна. Мне до пользы далеко. Между прочим, повсеместно Ужилась совсем легко. Танцевать кто не умеет, |
Не годится никуда, Ну, учитесь поскорее, дорогие господа. Что же трудного в танцульках? Знай, ногами шебурши. Здесь от Ваньки до Акульки Все не чают в них души. Но не только здесь бываю – Я и в городе живу. Кто там был, наверно, знает, Что и там я верный друг. Здесь танцуют под гармошку, Там танцуют под оркестр. Подождите-ка немножко – Мой увидите прогресс. (На мотив «Смело, тов., в ногу!») Все: В нашем крестьянском союзе, В нашей крестьянской стране Много попов толстопузых, Сила в купце-кулаке. Знайте, что вашей задачей – Знание дать мужикам. С техникой будут удачней Сброшены путы пота. С техникой наше хозяйство Лучший найдет урожай. Больше же знаний крестьянству, Юный работник, давай. (На мотив «Веселого кузнеца») Шеф-комиссия: Я к вам пришла из города, Культуру я несу. Попа, купца – за бороды, Танцульку за косу! Пора вам взять познания, Культуру взять пора. Старо ржаное здание, Избушечня стара. Молодежь деревни, нужно В комсомольцы поступать, Чтобы весело и дружно Нам заветы выполнять. |
|||
(На мотив «Есть на Волге утес») |
||||
Крестьянин: Ой, ты, Русь моя Русь, Край овсяных полей, Ты скучаешь в земельном задоре. Чтоб понять твою грусть, Надо вырасти в ней, Надо выстрадать русское горе. Край овсяных полей, Колыбель бунтарей, Много лет кандалами звенели. Много пролито слёз, Много барских плетей Над спинами крестьянства свистели. От цепей крепостных И от барских плетей Дали волю крестьянскому люду, Но на спину крестьян Налегли тяжелей Поземельных и податей груды. Под кулацкой ногой Нам и век бы так жить, Да из фабрик и русской деревни Власть Советов пришла, Растянула гужи И сравняла помещика с чернью. Крестьянка: Я деревни родной россиянка. Труд крестьянский мне весел и мил. Поднялась на заре спозаранку, Лишь туман на заре задышал. Мне на поле привычна работа. Накошу за двоих мужиков. Трудно, скажут. Ну что за забота? По привычке работать легко. Утром в поле работать отрадно. Любо землю овсом устилать. Любо думать, что, дескать, Антанта Может, будет зерно покупать. А взамен у Антанты Россия Для крестьянства накупит машин. Колоситесь же, нивы ржаные! Золотись же, овсяная ширь! |
||||
Тетрадь № 2, стр. 59 – 62 | ||||
Христианское стихотворение поэта Шишкова |
||||
Тонет звон по долинам и рощам, Сосны льют голубой елей. Так и снится: часовни дощатые Подымаются средь полей. И от этих часовен дощатых, От склонившихся ниц крестов То и дело в зелёных рощах Мне мерещится лик Христов. В голубой затуманенной дали, В сини неба и в полыме роз, Так и мнится, с незримой печалью Нераспятый идёт Христос. И, целуя следы Иисуса, Шелкокудрый стелется лён. До земли головою русой У околицы клонится клён. Даже я, непокорный малый, С болью в сердце поник головой, И впервые лихой отравой Показался июнь голубой. Друг мой милый, хороший друг, Как безумно растрачена жизнь! Клён, и тот на осеннем ветру Не без боли теряет лист. Ну а я, здоровенный с виду, Отшумел, как зелёный сад, И, в душе затаив обиду, |
Вечерами молюсь на закат. И порой, как когда-то раньше, В тихом звоне ольховых бус По незримой зелёной чаще Мирно шествует Иисус. И незримо ему навстречу В буйной россыпи алых роз Догорающий летний вечер Ставит свечи зелёных берёз. Пусть же ставит да ставит больше, Я на них за тебя помолюсь… Эх, хороший мой друг, хороший, Как обидно обманута Русь! Рвутся дни голубой паутиной О тернистый колючий куст. Где-то там по незримой долине Мирно шествует Иисус. Только мне тяжело и обидно Отцветать, как зелёный куст. Что ж, коль там на полях невиданных Появился какой-то Иисус! Пусть идет он незримой твердью По увядшему тлену роз. Только я не хочу поверить, Что на землю сошёл Христос. И невольно со злобой вместе Рвется зык с непокорных уст. Я не верю, не верю в сошествие, Иисус! Монастырь Николы Столба |
|||
Тетрадь № 1, стр. 64 | ||||