Знакомы мы с Рудием Ивановичем были давно. Но общались до 1993 года достаточно редко, каждый занимался своим делом – он работал спецкором главной газеты области, а я командовал спортом. Моя сфера деятельности всегда редко попадала в поле зрения прессы. То время не было исключением, хотя Рудий Иванович написал тогда про меня несколько материалов, правда, не как про председателя ДСО «Урожай», а как коллекционера.
Настоящее знакомство, переросшее в совместную работу и дружбу, началось уже после того, как он, по его словам «перешёл на собственные хлеба». Это был 1993 год. Я тоже только-только перешёл на «собственные хлеба» и делал первые шаги в создании своего дела.
Он был старше меня не только по возрасту. У него за плечами были годы работы, сначала в районной, а потом и в областной, газетах. И если говорить о журналистике и краеведении, он был в них профессором, это была его стихия, его жизнь. Моим же единственным газетным опытом были коротенькие, в несколько строк (места много под спорт давали редко), заметки в местной прессе. Но нам было интересно вместе. Мне-то точно, но рискну сказать, что и Рудию Ивановичу тоже. Вместе работали в архивах, выезжали на самые разные мероприятия и организовывали их сами. Сколько было интересных разговоров и споров, совместных дел, краеведческих поездок.
Последние несколько лет мы с ним встречались практически каждый день. Чаще всего он приходил ко мне – в «Коллекционер». Так назывался мой магазин. Здесь можно было попить чайку, перекусить. У него даже чашка была своя – большущая пол-литровая и я всё время грозился её разбить, потому что чаю в неё влезало вдвое больше, чем в мою. Теперь она стоит как память.
Главным его детищем была газета. Он её «тащил» фактически один. Конечно, у него были помощники, но это так, по мелочи, а все основные газетные дела вершил только он. Он был одновременно редактором и репортёром, ответственным секретарём и автором, машинисткой и всем остальным.
В его крошечной комнатёнке на первом этаже, громко именуемой редакцией газеты «Древний Волок», свободными стояли только два стула. Всё остальное место, кроме разве что потолка, занимали самые разные бумаги в самом разном виде. На одном столе на высоту около метра сложены газеты и книги, ими же вплотную забито и всё пространство под столом, и небольшой, типа кухонного, старенький шкаф. Грудами бумаг завален весь рабочий стол, и только небольшую часть занимет пишущая машинка. Я всегда искренне восхищался тем, что Рудий Иванович свободно ориентировался во всём этом бедламе. Единственное окно комнаты тоже до половины было завалено папками с газетными вырезками и материалами. На одном стуле сидел сам хозяин, второй предлагался гостю. Но если гость приходил не один, что случалось чаще, то остальные общались стоя.
Разговор то и дело прерывали телефонные звонки. Наблюдать и слушать, как Рудий Иванович общается, было не менее интересно, чем говорить с ним. Первое впечатление, что он знает всех в городе, да наверное так оно и было. Вся его манера вести диалог, говорили о его постоянной и искренней заинтересованности делами собеседника. Рудий Иванович никогда не унижал ни его, ни себя лицемерием или угодниче¬ством. Уважительный тон был для него естественен, при этом он всегда оставался самим собой, ни под кого не подделываясь. Ирония никогда не переходила в насмешку. Всё это было следствием врождённой порядочности и житейской мудрости.
Он был в своей стихии, но эта стихия отнимала не только время, но и здоровье, не принося никаких материальных выгод. Он прекрасно понимал, и мы не раз вели с ним разговоры на эту тему, что в небольшом провинциальном городе газета краеведческого направления прибыли принести просто не могла. Случались пропуски номеров, а нерегулярность сильно влияла на тираж. Но газета продолжала выходить, хотя иногда ему было очень тяжело.
Казалось, что газета отнимала у него всё время, без остатка. Но ведь Рудий Иванович четверть века, до самой кончины возглавлял клуб «Собеседник», все заседания которого готовил он. А краеведческие дела. Идея Вышневолоцкого историко-краеведческого альманаха ВИКА – это его идея. И проведение межрайонных краеведческих чтений, в которых принимали бы участие представители районов, входивших когда-то в Вышневолоцкий уезд, тоже он предложил. Делали и организовывали мы это вместе. Конечно, не только я и Матюнин. Всегда рядом были наши соратники Г.Е. Зигерт, В.К. Лобашов, Ф.Б. Соловьёва. Создание краеведческого общества была идея Галины Евгеньевны, а вот убеждать Рудия Ивановича быть председателем общества пришлось мне. А работа над краеведческими статьями. Сколько времени уходило, что бы отыскать материалы в архивах и библиотеках?
А еще он был семейным человеком. Очень любил внучку – во время поездок в Тверь обязательно покупал для неё какую-нибудь сладость – без подарка «от лисички» возвращаться домой не рекомендовалось. Хотя чего греха таить, этот подарок частенько покупался уже в Вышнем Волочке, в ближайшем от дома киоске. Времени при поездках в Тверь всегда катастрофически не хватало – со всеми увидеться, переговорить, поделиться последними новостями, да плюс главное дело – архив. Вот и вспоминали мы с ним про семьи уже на обратной дороге.
Как мужественно переносил он тяжёлую болезнь. Он понимал, что уходит. Но делился своей болью только с самыми близкими друзьями, и то редко. Он и умер прямо на работе. Поднялся на второй этаж за новостями, зашёл в кабинет и… остановилось сердце.
В бумагах Р.И. Матюнина мне попалась статья «То, что вспоминается». Небольшая – всего на страничку. Я не помню, публиковалась ли она где-то. Привожу из неё небольшой отрывок: «Десять лет отдано "Тверской жизни". Лет непростых, переломных. Пришлось поработать и под строгим оком партийным, которое казалось правилом жизни печати, потом было время неустойчивого равновесия гласности, и, наконец, последние годы пришлись на годы истинной свободы слова.
Никогда не забудется та теплота, с которой встречали собкора, этакого журналиста-одиночку, в редакции. У каждого были вопросы, интерес к жизни в глубинке. Кто-то помню, сказал: "Вы, как разведчики, глаза и уши областной газеты в районах".
Интересы газеты и собственные редко совпадали: нужны были "партийная жизнь", "рейды по фермам", "экономика и человек"… Не на "ура" встречались материалы о культуре, краеведческие. А к ним с годами тянулась душа, такие материалы копились откладывались до лучших времен, а потом сложилась неожиданно в книгу "Тверской посох". Она и вышла в последние годы моей работы в газете, которая уже называлась "Тверская жизнь".
Потом был уход из областной газеты на собственные хлеба – создание газеты "Древний Волок" литературно-краеведческого направления. Трудный невероятно нехлебный труд. Выпуск первого номера краеведческого альманаха "ВИКА", и неостывающий интерес к краеведению, заложенный во время работы в "Тверской жизни". Так что те десять лет стали для меня посохом в краеведение, в литературу и таких путевок за 80 лет областная газета выписала десятки, если не сотни. Спасибо!
Рудий Матюнин, собкор "Тверской жизни" в 1983 – 1993 годах по Вышневолоцкому региону»
Я сознательно не поставил запятую в заголовке статьи. Невероятно трудный или невероятно нехлебный? Запятой не было и в рукописи у Рудия Ивановича, да и я сегодня тоже затрудняюсь, где её ставить…