 |
|
Мой рассказ – о селе Берёзки, об усадьбах этого небольшого, даже по меркам нашей средней полосы России, селения. Об известнейших в дореволюционной России личностях, жизнь и деятельность которых была связана с Берёзками: министрах, художниках, учёных, военачальниках, деятелях русской православной церкви, оказавших серьёзное влияние на культуру и науку всей империи.
Расположено старинное село Берёзки на берегу красивейшего озера Имоложье. Освоены эти места ещё во времена неолита: буквально рядом с селом находятся стоянки, датируемые 5-4 тысячелетием до новой эры. От угро-финнов и их предков дьяковцев, обитавших на территории современного Вышневолоцкого района до прихода сюда праславян, остались названия рек и озёр: Мста – Чёрная река, Пуйга – Лесная река. Несколько тысячелетий и названию Имоложье.
История села также уходит в седую древность, в былинные времена первых русских князей: легендарного Рюрика, вящего Олега, воительницы Ольги.
Имоволоже – такое название носил один из крупнейших древнерусских административных центров Вышневолоцкого края. Самое раннее упоминание о нём найдено в новгородских берестяных грамотах, относящихся к середине XII века.
Название Имоволожского погоста встречается в докончаниях (договорах) Великого Новгорода XIII-XV веков (1268 год. «...А на имоволозьском погосте куны ти имати»). Одним из селений этого погоста были и Берёски – именно так, через «с», писалось название села в старинных документах. Академик В.Л. Янин высказал предположение, что именно Берёски и были центром Имоложского погоста (так назывались в те времена административные единицы Вольного Новгорода).
Впервые в летописях селение Берёска названо в 1478 году: «...Октября 28 на Береске приехал к великому князю Новгородец житиих служити».
Немало событий коснулось села и его жителей за пролетевшие над ним столетия. С IX века и до 1775 года вышневолоцкая земля входила во владения Великого Новгорода. В конце декабря 1569 года Вышний Волочёк и большинство селений вокруг его были опустошены. Огнём и мечом прошлись по ним опричники Ивана Грозного «за вины новгородские». Больше ста лет Берёзки, вместе с другими вышневолоцкими сёлами, деревнями и пустошами, находились во владении Валдайского Иверского монастыря. В старину село лежало на большой дороге из Москвы в Великий Новгород, а если брать мерки более масштабные – из Московии в Европу. В XVIII веке система имоложских озёр стала частью Вышневолоцкой водной системы. В начале XIX века село Берёзки насчитывало 54 «души мужеского полу», то есть, по меркам того времени, было достаточно крупным населённым пунктом.
Прекрасная природа, чистые живописные озёра и, главное, близость старой и новой столиц привлекали сюда многих представителей российской элиты. Рядом с Берёзками, вокруг Имоложья: в Островках, Лялине, Залучье, Боровно, – строятся усадьбы известных на всю империю деятелей, принадлежащих к высшей чиновничьей, военной и научной элите Российской империи.
Имение Островки принадлежало князю А.А. Ширинскому-Шихматову (1368-1927). Андрей Александрович, камергер Высочайшего двора, известный путешественник и земский деятель, археолог (раскопки Федовского могильника и др.), знаток древнерусской живописи, известный всей Европе медвежатник и знаток охотничьих собак, автор книг «По медвежьим следам», «В свободную минуту», «Медведь и медвежья охота», «Альбом пород северных собак». С 1900 по 1907 год имение Островки носило статус заповедного из-за собранных хозяином великолепных коллекций произведений искусства, икон, церковной утвари, картин. В усадьбе находились большая библиотека и богатейший архив. А.А. Ширинский-Шихматов был избран почётным членом Тверской учёной архивной комиссии, одного из первых и самых известных в Российской империи обществ по изучению старины. На свои средства рядом с имением он построил церковь Успения Пресвятой Богородицы, взорванную после революции. В этих местах писали картины многие известные художники России.
Старший брат Андрея Александровича – известный государственный деятель Алексей Александрович Ширинский-Шихматов, вице-губернатор и губернатор Твери, депутат Государственной Думы.
На противоположном берегу озера Коломно находилось имение Залучье. Здесь каждое лето отдыхал со своей семьёй и друзьями Николай Степанович Таганцев – сенатор, член Госсовета, профессор Петербургского университета, автор капитальных трудов по уголовному праву, почётный гражданин Вышнего Волочка. По мнению вице-президента Российской академии наук В.Н. Кудрявцева, в мировой истории среди специалистов по уголовному праву не было более крупной фигуры. В декабре 1917 года Н.С. Таганцев избирается почётным академиком Российской академии наук. В имении была огромная прекрасная библиотека, которая после революции была утрачена, вероятно, уже безвозвратно.
Трагична судьба его младшего сына Владимира: он был казнён по сфабрикованному чекистами «делу Таганцева» вместе с 60-ю другими членами так называемой «организации», среди которых был и известный поэт Николай Гумилёв.
В трёх километрах от Берёзок расположено село Боровно, связанное с дворянами Кутузовыми, Языковыми, Манзеями, Волковыми.
О Манзеях в энциклопедии Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона (том XVIIIa) сказано: «Манзей (Monsey) – древний дворянский род, происходящий из Шотландии, откуда Михаил Манзей в 1733 г. прибыл в Россию с принцем Антоном-Ульрихом Брауншвейгским и был гоф-хирургом императора Иоанна Антоновича (1740)... Род Манзеев внесён во II часть родословной книги Тверской губернии». Роду Манзеев посвящена серия очерков старшего научного сотрудника Русского музея искусствоведа Ю.Г. Епатко, специалиста по русскому портрету XVIII-XX веков.
Сын М. Манзея, Логин Михайлович Манзей, в 1779 году женился на местной дворянке Прасковье Языковой, дочери юстиц-коллегии секретаря Ильи Ивановича Языкова, представителя одного из древних дворянских родов, ведущих своё начало с XIV века. В приданое получил село Боровно, которое на полтора столетия стало родовым гнездом дворян Манзеев. Логин Михайлович почти четверть века (с 1774 до 1798 года) служил в Вышневолоцкой конторе водяных коммуникаций, сначала советником, а последние три года директором, дослужившись до статского советника – генеральского чина V класса. Во время инспекционной поездки Екатерины II в 1785 г. по Вышневолоцкой водной системе «... Вышневолоцкой конторы советники Логин Манзей и Иван Путилов... Всемилостивейше пожалованы того же 17 июня в Коллежские Советники, с оставлением при своих должностях». Все четверо его сыновей были в действующей армии в Отечественной войне 1812 года.
Самый известный среди них, Николай Логинович Манзей (1784-1862), генерал-майор, был близко знаком со многими лицеистами: поэтом А.С. Пушкиным и его братом Львом, художником В.П. Лангером, поэтом князем Д.А. Эристовым, К.К. Данзасом, М.Л. Яковлевым, A.M. Горчаковым, Ф.Ф. Матюшкиным, Ф.Н. Глинкой и другими. Н.Л. Манзей – участник Отечественной войны 1812 года, отличившийся в сражениях под Вязьмой, у реки Березины, при взятии Парижа. В конце 1830-х годов вышел в отставку и поселился в своём родовом имении Боровно. С февраля 1839 г. по декабрь 1841 – тверской губернский предводитель дворянства.
Второй сын Александр (?-1854) служил в чине полковника в кавалерийских частях на Кавказе, летом 1841 года жил в Пятигорске, где был близко знаком с М.Ю. Лермонтовым. Поэт посвятил А. Манзею свой экспромт:
Куда, седой прелюбодей,
Стремишь своих ты мыслей беги?
Кругом с арбузами телеги
И нет порядочных людей.
Внук Л.М. Манзея – Константин Николаевич Манзей (1821-1905), генерал-лейтенант, флигель-адъютант, командир 7-й кавалерийской дивизии. С ней он участвовал под началом фельдмаршала И.В. Гурко в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. За боевое отличие был награждён орденом Белого Орла и золотым оружием с бриллиантами. В юности служил адъютантом при наследнике престола великом князе Александре Николаевиче, будущем императоре Александре II, автор четырехтомной «Истории лейб-гвардии гусарского Его Величества полка».
Наибольший след в истории Берёзок оставил младший брат Константина Николаевича полковник Николай Николаевич Манзей (1825-1889). Его супруга Александра Ивановна Манзей, урождённая Якобсон, была после смерти мужа последней владелицей имения Боровно и села Берёзки. В 1881 году Н.Н. Манзей открыл первую в Берёзках школу, которую содержал полностью на свои средства. Школа просуществовала не очень долго: «...в с. Берёзки в продолжении 7-8 лет существовала школа, которую содержал на свои средства помещик Николая Николаевича Манзей».
В начале XIX века часть села Берёзки принадлежала помещице Матрёне Вындомской. Родоначальником этого рода был Иван Васильевич Вындомский, думный боярин при Иоанне Грозном. С 1762 года Вындомским принадлежало село Тригорское, которое для любого россиянина связано, в первую очередь, с именем Александра Сергеевича Пушкина. Дружбой с поэтом прославила Тригорское Прасковья Александровна Вындомская, по первому браку Вульф, по второму – Осипова. В каком родстве находились владелицы Берёзок и Тригорского, ещё предстоит выяснить. Последним представителем вышневолоцких Вындомских был гвардии ротмистр Николай Капитонович Вындомский, скончавшийся 29 июня 1838 года на 47-м году жизни и похороненный в Берёзках.
Старинный деревянный особняк, принадлежавший Вындомским, ещё долго служил людям. Последней хозяйкой имения он был подарен берёзкинскому храму, а в конце XIX века в нём разместилась школа: «Школа в селе Березки около церкви помещается в доме, отказанном в пользу церкви г. Вындомскою; дом этот арендует егермейстер Высочайшего Двора Михаил Сергеевич Волков и школу содержит на свои средства». Во второй половине XIX века Берёзки перешли в собственность к Манзеям.
Среди близких родственников семьи Манзеев были представители самых известных семейств России – крупнейшие откупщики и боевые генералы, известные театралы и флигель-адьютанты, министры и придворные.
Матерью министра финансов Александра Агеевича Абазы была Прасковья Логиновна Манзей. Её родная племянница Елизавета Николаевна Манзей была супругой Алексея Алексеевича Одинцова, генерал-майора, второго коменданта Санкт-Петербурга.
Сестры Яковлевы были замужем: Софья Сергеевна за Николаем Логиновичем Манзеем, Варвара Сергеевна за генерал-майором Карлом Ивановичем Альбрехтом, а Анна Сергеевна за известным театралом и садоводом-любителем Афанасием Фёдоровичем Шишмарёвым. Яковлевы были внучками знаменитого на всю Россию богатея Саввы Собакина. Савва Яковлевич, простой осташковский мещанин, нажил во времена Елизаветы Петровны и Екатерины Алексеевны колоссальное состояние, занимаясь сначала таможенными откупами, затем став крупным заводчиком и фабрикантом. Разбогатев, сменил фамилию на Яковлев.
Елена Николаевна Манзей – супруга генерала от инфантерии и директоpa горного института в Санкт-Петербурге Сергея Ивановича Волкова. Сестра Александры Ивановны Манзей, урождённой Якобсон, Эмилия была замужем за Севастьяном Павловичем Эттер. Генерал-майор Эттер – командир лейб-гвардии Семёновского полка, участник русско-турецкой войны, флигель-адъютант императора Николая II.
Летом 1884 года по соседству с Берёзками на берегу озера Мстино Василием Александровичем Кокоревым был открыт Владимиро-Мариинский приют для малоимущих студентов Академии художеств. Приют, который стали вскоре называть «Мстинской дачей», быстро завоевал популярность среди учеников и преподавателей Академии. К концу 1890-х годов приют всё чаще стали называть Академической дачей. Дорога на неё шла с железнодорожной станции Заречье (ныне станция Академическая) через имение князя Ширинского-Шихматова Островки и деревню Лялино, проходя всего в двух верстах от Берёзок. В Заречье, Лялине, Берёзках и других окрестных сёлах снимали дачи москвичи и петербуржцы.
Село Берёзки среди них заняло особое положение. Оно стало своеобразным филиалом Академички, как ласково называли свой приют художники.
Немало этому способствовали и владельцы села Берёзки Александра Ивановна и Николай Николаевич Манзей. Правда, вскоре, в 1889 году, Александра Ивановна овдовела, и все заботы по управлению имением легли на её плечи.
Было А.И. Манзей тогда 46 лет, её единственной дочери Софье – 28. Софья Николаевна вскоре, в начале 1890-х, выйдет замуж за своего двоюродного брата егермейстера Высочайшего двора Михаила Сергеевича Волкова. Но семейное счастье Сонечки было недолгим. Вскоре после рождения в 1896 году сына Сергея, в 1900 году, в Ницце в возрасте 55 лет скоропостижно скончался её супруг. Больше Софья Николаевна замуж не вышла, посвятив себя воспитанию сына и любимым Берёзкам.
40-летняя вдова была яркой личностью: высокообразованная, знавшая несколько языков, она образцово вела обширное хозяйство имения. Оборудуется первоклассный по тем временам медицинский пункт, которым руководил известный местный врач Исидор Романович Щасный. О нём сохранилось много добрых слов в письмах и воспоминаниях художников: за долгие годы он лечил кроме местных жителей семейства Нестеровых, Бродских, Беклемишевых и других знаменитых, и не очень, дачников. В центре села был разбит прекрасный парк, от которого сегодня осталось только несколько огромных лип и берёз.
6 декабря 1894 года в бывшем доме Вындомских была открыта школа ведения Министерства финансов. Все посещавшие её отмечали отличную постановку, как бы сегодня сказали, учебного процесса. В необходимом количестве имелись учебными пособия. Учителя имели готовые квартиры, освещение и отопление. При школе были открыты ремесленные классы, где девочек обучали рукоделию, а мальчиков – столярному и сапожному ремёслам, и образован прекрасный хор певчих. В отличном состоянии было и само помещение школы.
Содержалась школа полностью на средства Софьи Николаевны и Михаила Сергеевича Волковых. Самые подробные и яркие воспоминания об отдыхе в селе Берёзки, написанные хорошим литературным языком, живо и сочно, оставила нам Софья Германовна Грум-Гржимайло, супруга Владимира Ефимовича Грум-Гржимайло (1864-1927), известного учёного-металлурга, управляющего Алапаевским горным округом, профессора Петербургского политехнического института и Уральского университета, организатора Бюро металлургических и теплотехнических конструкций НТО ВСНХ (ныне АО «Стальпроект»), автора книг «Производство стали» и «Пламенные печи», члена-корреспондента АН СССР. Эти воспоминания чрезвычайно интересны, полно описывают быт предреволюционных Берёзок: «Летние каникулы в течение четырех лет (1914, 1915, 1916, 1917 гг.) проводили в Тверской губернии в шести верстах от станции «Академическая», в имении Александры Ивановны Манзей, владетельницы Алапаевских заводов, прямой наследницы Яковлева.
Имение, в котором жила Александра Ивановна со своей дочерью, вдовой Софьей Николаевной Волковой, и внуком Сергеем Михайловичем было расположено в чудном сосновом бору на берегу озера. А имение, которое она сдавала нам на лето, называлось Берёзки. Оно тоже было расположено на берегу озера, в берёзовом лесу, и прежде принадлежало её деду. В этом имении, кроме большого дома, занимаемого нами, был ещё флигель и двухэтажный каменный дом с большим садом и отдельной усадьбой. Это имение сдавалось только по знакомству, и мы оказались в числе знакомых, так как Владимир Ефимович служил несколько лет управляющим у них на заводах.
Имение Боровно сохранилось в прекрасном состоянии. Большой помещичий двухэтажный дом с большими террасами, убранный плющом и декорированный цветами. Кругом кусты сирени, жимолости, акации, шиповника. Дорожки всегда посыпаны чистеньким свежим песочком, много клумб с цветами.
Фруктовый сад с яблоками, сливами и грушами. Оранжерея, в которой росли персики, лимоны и крупный виноград, чёрный и зелёный. Внутренность дома представляла из себя музей времён Павла Первого, который это имение и подарил её деду. Все вещи, как-то: мебель, посуда, картины и портреты в шикарных золотых рамах – всё это старинные вещи, хорошо сохранившиеся.
На озере стояла купальня и лодки. В парке был теннис, крокет, а в доме биллиард, бикс, солитер, шахматы, шашки и другие игры.
Александра Ивановна жила во втором этаже, а её дочь в первом, со своим сыном Сергеем Михайловичем – студентом возраста, подходящего к нашим ребятам. Хозяйство было в образцовом порядке: пашни, покосы, огороды, парники, лошади, коровы, овцы, свиньи, куры, гуси и утки.
В большом доме на даче в Берёзках, с чудной дачной обстановкой вплоть до рояля, было двенадцать комнат. Три комнаты в мезонине наверху и девять внизу. Расположение было таково: со двора – парадный вход в прихожую. Направо – дверь в комнату гувернантки-англичанки. Прямо – дверь в большую залу – гостиную. От входной двери направо стоял рояль, а за ним – дверь в комнату старших мальчиков. По левой стене дверь в коридор, и оттуда дверь на большую террасу и лестница в мезонин. Дальше по левой стороне – диван с круглым столиком, покрытым бархатной скатертью и отделённым от двери, ведущей в столовую, дедушкину комнату и другие детские, ящиком с плющом. В переднем углу полукруглый диван, преддиванный стол, накрытый штофной скатертью. Большой бархатный ковёр и четыре кресла. На окнах цветы, между окнами столики. Очень уютная комната. Вся мебель белая лакированная и обита ситцем цвета крем, с цветочками.
Мы приезжали на дачу и привозили только бельё и платье, а остальное: посуда, умывальники, кровати, подушки и пикейные одеяла – всё было готово к нашему приезду. Кровати заправлены, стол накрыт на большой террасе, стоит горячий самовар, чайный сервиз. Молоко, сливочное масло, сахар, хлеб.
Поезд приходил из Петербурга рано утром. Ночь приходилось проводить в вагоне – плохо спали. За нами присылали лошадей: тройку, впряжённую в линейку, – это экипаж на четырех колёсах с длинным сиденьем, и усаживались на него с обеих сторон. Помещалось там человек десять. Мне с Володей подавали пару дышловых в коляске. Кроме того, лошадь с телегой для вещей. На даче обычно встречал нас лакей и тотчас сдавал всё мне, передавал тетрадь для записи продуктов на следующий день. Такого удобства, внимания со стороны хозяйки нигде не было, и не было такой массы удовольствий для детей, как в Берёзках. Это лучшее воспоминание из детства у наших детей.
До сих пор они вспоминают с удовольствием это время. По праздникам нас часто приглашали в Боровно на целый день, и дети пользовались, вместе с хозяином, всеми удовольствиями. Александра Ивановна была очень строгая хозяйка – везде у неё был порядок, чистота. У нас в Берёзках при доме тоже был парк с цветочными клумбами, и все дорожки были посыпаны свежим песком. Она часто, часов в шесть утра, приезжала проверять, и, как говорил дворник, первые следы по выметенным дорожкам должны были быть её, и дворник к этому времени должен был подмести и посыпать свежим песком.
В лесу было много грибов, ягод, и мы часто все ходили в лес. Дачи, которые были в Берёзках помимо нашей, нам и предоставлялось сдавать нашим знакомым, так как Александра Ивановна считала, что приятнее жить со своими знакомыми, нежели с посторонними.
Живя в Берёзках, мы ни в чём не нуждались, несмотря на то, что наступил серьёзный продовольственный кризис, который всё усиливался и разрешился революцией. Масса мужского персонала была мобилизована. В деревнях чувствовался недостаток рабочей силы. Засевалось меньше, чем требовалось, и наступал голод, всё труднее и труднее было доставать чего-нибудь из деревень.
В Берёзках от Александры Ивановны было всё, и порядок снабжения нас провиантом из их имения был таков: с вечера я вписывала требование на провизию в тетрадку, а на другой день всё это мне доставлялось, как-то: молоко, масло, сметана, творог, куры или телятина, фрукты, ягоды всех сортов, виноград, яйца. Можно было купить и муку, так что мы пекли хлеб дома. Раз в неделю производился расчёт. Всё было очень дёшево. Александра Ивановна считала, что люди на дачу приезжают отдыхать, и потому она заботилась, чтобы жилось всем покойно, с минимальными заботами».
По мере роста известности приюта на озере Мстино московские и петербуржские художники всё чаще старались провести лето в Вышневолоцком уезде.
Под мастерские переоборудуются деревенские дома и дачные веранды. Особенно охотно они квартировали в селе Берёзки. На берегу живописного озера Имоложье постепенно вырос целый дачный городок. Хозяевами села были созданы для гостей максимальные удобства. Большинство из более чем десятка дачных домиков, построенных в Берёзках, снимали художники.
С начала нового века Берёзки становятся настоящим филиалом Академической дачи. Среди приезжающих сюда художников преобладают профессора Академии художеств, выезжавшие к своим воспитанникам в Академическую дачу. Многие из них стали приезжать сюда регулярно из года в год, вместе с жёнами и детьми. Здесь жили со своими семьями М.В. Нестеров, Н.К. Рерих, И.И. Бродский, В.А. Беклемишев, работали A.M. Васнецов, Г.М. Бобровский, Е.И. Столица, Н.В. Розанов и другие. В Берёзках, Лялине, Боровно, Островках, среди изумительных по красоте озёр Имоложье, Клин, Боровно они отдыхали, писали этюды, вели раскопки старых городищ. Здесь они задумывали и создавали картины, входящие ныне в сокровищницу русского и мирового искусства.
Михаил Васильевич Нестеров приезжал в Берёзки, как он сам говорил, «восстановить силы, попастись на травке, пописать этюды». В 1910 и в 1911 годах он жил здесь урывками, а в 1912 году семья Нестеровых провела на даче в Берёзках всё лето. Здесь Нестеров написал известный портрет В.А. Беклемишева и два десятка этюдов к своим «Христианам». Нестеров и Беклемишев были в Берёзках соседями, ходили друг к другу в гости, обменивались новостями, спорили, вместе отдыхали, вместе ездили на Академическую дачу. «Радушная встреча. Народ всё хороший, хотя и безалаберный, зато почти все «гении», – писал в эту поездку Нестеров.
Николай Константинович Рерих. Художник, учёный, археолог, писатель, путешественник, философ, общественный деятель. Ряд лет, в 1904,1905, 1908, 1909 годах, он вместе с женой Еленой Ивановной, а часто и вместе с младшим сыном Святославом снимал в Берёзках дачу. Археологическими исследованиями на вышневолоцкой земле Рерих начал заниматься ещё в середине 1890-х годов. В 1903 году он открыл и описал древнее городище у деревни Лялино. Рерих увёз из Берёзок много этюдов. Ещё больше им было здесь задумано. Его известная картина «Волокут волоком», написанная через несколько лет, была создана по «берёзкинским» этюдам.
Исаак Израилевич Бродский. Любимый ученик И.Е. Репина. Репин называл его «Рафаэлем XX века». «В 1907 году я провёл два летних месяца у Беклемишева в Тверской губернии. В другое лето я поселился в той же деревне, недалеко от имения Манзей-Волковых», – вспоминал позже Бродский. Здесь будущий директор Всероссийской академии художеств нашёл тему для своей дипломной работы – за портрет жены и за картину «Тёплый день», созданные в селе Берёзки, в 1908 году он получил звание художника. В музее-квартире И.И. Бродского в Петербурге хранится картина «Старая церковь. В Тверской губернии», на которой изображена Владимирская церковь села Берёзки. Здесь же он написал ещё один портрет жены и множество этюдов.
Владимир Александрович Беклемишев, известный скульптор, ректор Высшего училища при Академии художеств, занимал с семьёй «большую белую дачу». Приезжали Беклемишевы в Берёзки всей семьёй многие годы подряд – с лета 1907 года и до самой революции. Последний раз В.А. Беклемишев с сыном побывали в Берёзках летом 1918 года. Владимир Александрович постоянно бывал на Академической даче, а академисты, в свою очередь, весьма охотно посещали Берёзки. Художник М.И. Курилко так описывает свои впечатления от посещения Белой дачи: «Прекрасная семья, чудная дача. Бродский занимал домик в саду. Сам Беклемишев – большой, стройный, красивый, с гривой чёрных волос. Его жена – необычайно культурная, две хорошеньких дочки-подростки и сын-студент, красивый, как и вся семья».
Большой след в художественной жизни Берёзок оставила жена В.А. Беклемишева скульптор Екатерина Ивановна Беклемишева. Летом 1909 года «на деньги С.И. Волковой, урождённой Манзей», Беклемишева организовала в селе Берёзки мастерскую художественной вышивки, в которой «...на полотне и сукне вышивали шелками, металлическими нитями, бусами, бисером различные вещи – скатерти всевозможной величины, воротнички, кофточки, целые платья, подушки, портьеры, дорожки, полотенца, а также церковные работы и мебельные покрышки... Ученицы во время работы получали хлеб, чай и молоко с баранками». Лучшие работы в 1910, 1911 и в 1912 годах экспонировались на выставках в Петербурге, а на Всероссийской кустарной выставке 1913 года были удостоены серебряной медали. После участия в международной выставке в Берлине заказы стали приходить из-за границы. Но в 1912 году Е.И. Беклемишева тяжело заболела и скончалась. Не стало умного, талантливого руководителя с хорошим художественным вкусом, и мастерская вскоре превратилась из художественной в обыкновенную ремесленную мастерскую.
Рядом с мастерской Беклемишевой находился приют, в который принимали крестьянских детей в возрасте 10 – 13 лет. Дочь одной из воспитанниц приюта вспоминала: «Приют содержали Манзей, за что им было благодарно всё окружающее население. Они делали много добра, мальчики получали специальности сапожников и краснодеревцев, а девочки вышивали и шили...» Руководитель отделения мальчиков Пётр Иванович Субботин выработал целую программу «систематического обучения учеников». Она включала в себя уроки рисования, черчения, резьбы, раскрашивания и даже краткий курс истории прикладного искусства.
Евгений Иванович Столица. Академик живописи, ученик знаменитого пейзажиста А.И. Куинджи. Известно несколько его этюдов, написанных здесь, в том числе и Владимирской церкви села Берёзки. Вполне возможно, что серебряной медалью Академии художник был удостоен, в том числе, и за берёзкинские этюды.
Покрытый белой краской храм Владимирской Божией Матери, «созижденный» на высоком пригорке в самом центре села, был очень живописен. Его запечатлели на своих полотнах многие художники: сегодня известны этюды И.И. Бродского, Е.И. Столицы, Н.В. Розанова. В доме, принадлежавшем Н.А. Синицыну, автору показали этюд Владимирской церкви, написанный неизвестным автором. Вполне возможно, что будут и новые находки.
С паперти храма открывался прекрасный вид на озеро Клин, со всех сторон окружённое белоствольными берёзами. Церковь была окончена строением и освящена в декабре 1761 года. Как следует из надписи в главном приделе храма, она строилась на средства подполковника Ивана Ивановича Кутузова, «...который жил 67 лет преставился Генваря 20 дня 1765 года и погребен в сей созижденной им святой церкви Владимирския Богоматери с приделами: правая в честь Святителя и Чуд. Николая и левая — в честь Св. Великомученика Димитрия Мироточивого». Вероятнее всего, на этом же месте находилась церкви, предшествовавшие храму постройки 1761 года, который за два с половиной века тоже неоднократно подвергался ремонтам и реконструкциям. Как явствует из надписи на «книге глаголе мой устав», пожертвовал которую «1716 году Февраля месяца в 21 день... прикащик Архип Григорьев сын Брюхов», церковь села в то время носила имя «святителя великого и чудотворца Николая». В память о той церкви правый придел новопостроенного храма и назван в честь этого святого – одного из самых почитаемых на Руси.
Именно в этой церкви дважды служил Божественную литургию Иоанн Ильич Сергиев (Кронштадтский), причисленный в 1990 году к лику святых.
Протоиерей Андреевского собора в Кронштадте был одним из самых знаменитых людей России на рубеже XIX-XX веков. Он прославился своей праведной жизнью, проповедями со страстными призывами к милосердию и благотворительности, готовностью в любой день и час принимать страждущих: исповедовать, причащать, помогать материально.
Приезды Иоанна Кронштадтского на вышневолоцкую землю связаны, вероятнее всего, с его близким знакомством с князьями Ширинскими-Шихматовыми. Старший из них, Алексей Александрович Ширинский-Шихматов, известный духовный деятель, служил, хотя и не очень продолжительное время, товарищем обер-прокурора и обер-прокурором Святейшего Синода.
Вот как описывает первый приезд отца Иоанна в Берёзки священник Николай Андреевич Синицын: «1899-й год. Февраля 4-го дня в 12 ч. 55 мин. утра с почтовым поездом прибыл из С.-Петербурга о. Иоанн Сергиев (Кронштадтский), на станции он был встречен священником села Берёзки, князем Андреем Александр (овичем) Ширинским-Шихматовым и кн (язем) Нилом Серг (еевичем) Путятиным при большом стечении народа; со станции о. Иоанн проехал в дом кн (язя) А (ндрея) Александровича Ширинского-Шихматова. В 8 часов утра о. Иоанн прибыл в церковь села Берёзки для служения. Утреню служил местный священник, канон читал о. Иоанн и Божественную Литургию о. Иоанн в сослужении восьми священников, при трёх диаконах и при пении Вышневолоцких соборных певчих. Народу было так много, что храм не вмещал в себя всех прибывших, а большая часть народа стояла в церковной ограде и близ нея. По совершении Божественной литургии о. Иоанн сказал поучение. По окончании Литургии о. Иоанн изъявил желание посетить дом священника, но при выходе из церковной ограды так был стиснут народом, желавшим получить от него благословение, что был вынужден сесть в сани и уехать к кн. А. А. Ширинскому-Шихматову куда по приглашению последнего поехало и всё служившее с о. Иоанном духовенство на обед. Во время обеда о. Иоанн сказал глубокую по чувству речь о важности и величии священнического служения; эту же речь он сказал в графофон, который и воспроизвел её с малейшими оттенками дикции.
В доме кн. Ширинского о. Иоанн принимал хлеб и соль от представителей приходов Березинского, Алексеевского и Хотиловского и благословил лиц, явившихся к нему за благословением. В половине 8-го вечера о. Иоанн отбыл на ст. Академическая, где до прихода поезда он благословил всех явившихся к нему и в 8 часов отправился в С.-Петербург».
По свидетельству Н.А. Синицына, гостями берёзкинского храма были: архиепископы Тверские и Кашинские Димитрий, Алексий, Антоний, викарий Тверской Александр, викарий Тверской Арсений, епископ Тверской и Ржевский Серафим; тверские губернаторы князь Николай Дмитриевич Голицын, князь Алексей Андреевич Ширинский-Шихматов, князь Урусов.
Протоиерей Н.А. Синицын прослужил во Владимирском храме почти 35 лет – с февраля 1895 года до 1 декабря 1929 года. От него осталась рукопись «Летопись церкви села Берёзки», которую он вёл более 30 лет, начиная с 1897 г.
Именно ему мы обязаны подчас уникальными подробностями жизни села в один из самых интересных периодов его истории. В центре Берёзок сохранился его дом, куда на лето приезжают потомки Николая Андреевича.
Последним представителем древнего шотландского рода Манзеев в России был С.М. Волков-Манзей (189-1942). Сергею Михайловичу с Высочайшего повеления, в связи с просьбой его бездетного дяди Константина Николаевича Манзея, было разрешено именоваться Волковым-Манзеем. Дядя скончался 4 января 1905 года, когда Серёже Волкову шёл всего девятый год. К.Н. Манзей и бабушка Александра Ивановна Манзей завещали Сергею Михайловичу Волкову-Манзею всё движимое и недвижимое имущество. Немалое состояние принадлежало и матери Сергея Софье Николаевне. Но воспользоваться своим наследством Сергей не успел: сначала революция, потом кровавая вакханалия Гражданской войны и национализация.
В 1914 году Сергей с матерью переезжают в Петроград, в скромную двухкомнатную квартиру. Связано это было с поступлением Сергея на юридический факультет университета. В новую квартиру Софья Николаевна Волкова перевезла, к сожалению, лишь часть семейной портретной галереи, часть архива и несколько предметов мебели и фарфора. Только эти вещи счастливая судьба и сохранила для Эрмитажа и Русского музея.
Основная же часть картин, старинных гравюр, мебели, художественных вещей и других предметов дворянской усадьбы, вероятнее всего, была попросту уничтожена.
Среди ухоженных столетних парков и изумрудной идеальности газонов стоит в Шотландии старинный родовой замок Манзеев. Бережно сохраняются не только картины, архивы и драгоценности, но и любая житейская мелочь.
В Берёзках же уничтожены даже могилы. В 1933 году были разбиты колокола красавицы церкви, а в 1935 году взорвана и сама церковь. Варварски разорено сельское кладбище, где находились родовые могилы Вындомских, Языковых, Манзеев, Волковых. Уничтожали предметы культа: иконы, старопечатные книги, церковную утварь – всё, что веками создавалось трудом и талантом сотен и сотен мастеров. В 1918 году была закрыта Академическая дача художников, проданы на вывоз знаменитые манзеевские дачи.
Сергей Михайлович после революции преподавал немецкий язык в вышневолоцкой школе № 1 (бывшее реальное училище). Среди его учеников был и Боря Соколов, сын берёзкинского доктора Сергея Борисовича Соколова. Сегодня Борис Сергеевич Соколов – геолог, академик РАН, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, автор более 400 научных работ, первооткрыватель венда – геологической эпохи в истории Земли, президент Всероссийского палеонтологического общества, почётный член геологических обществ многих стран – каждый год приезжает летом на дачу в село Берёзки.
Нет фельдшерского пункта, где служили людям Исидор Романович Щасный и Сергей Борисович Соколов, нет школы, где учился с 1921 по 1924 год будущий известный учёный Борис Сергеевич Соколов, нет Белой беклемишевской дачи. Сейчас Берёзки – небольшое селение Боровенского сельского округа, в котором осталось всего несколько пенсионеров. Значительная часть домов здесь принадлежит дачникам.
21 августа 2004 года в селе Берёзки по инициативе Вышневолоцкого краеведческого общества на месте взорванной Владимирской церкви установлен памятный крест. Вот как писала об этом газета «Древний Волок»: «12 часов пополудни 21 августа 2004 года. Начался водосвятный молебен. Строго и торжественно звучат слова молитвы: «Благословен Бог наш всегда: ныне, и присно, и во веки веков...» Просветлённые лица жителей Берёзок и многочисленных гостей из окрестных сел и деревень: Боровна, Лялина, Заречья, Острова.
Приехали художники с Академической дачи. Поражала естественность происходящего – не обыденность, а именно естественность, без обычной праздничной сутолоки и суеты. После водосвятного молебна и освящения памятного креста был крестный ход. Вокруг села – по местам, где творили Нестеров и Бродский, где отдыхал со своими друзьями Беклемишев и задумывал свои картины Рерих, где колдовал над чертежами Грум-Гржимайло и обдумывал своё очередное открытие Соколов – шли, осеняемые хоругвями, плывущими впереди торжественной процессии, участники этого прекрасного, незабываемого праздника. «Никак не думала, что доживу до этого дня», – со слезами на глазах сказала Людмила Серафимовна Курбатова, внучка последнего настоятеля Владимирской церкви Н.А. Синицына». |