В наше время всё чаще историки, ученые обращаются к истории персоналий. История прослеживается через биографию человека. Подчеркивается несомненная значимость человека в истории. Поэтому документы личного происхождения приобретают особую значимость. Найти в архивах сведения о рядовых участниках событий намного сложнее, чем о “великих”. Документов мало, но и они не изучены.
Впрочем, немногие ставят перед собой задачу исследовать жизнь рядовых участников событий.
Имея интересный и богатый материал в личном фонде Николая Гавриловича Шутилова (01.02.1892 – 07.12.1971), который охватывает различные этапы отечественной истории, Вышневолоцкий архив решил ознакомить с ним читателей.
Обладая прекрасной памятью, ещё в детском возрасте он задумывается записывать всё, что с ним происходит: “Жизнь свою я стал описывать уже в 16 лет, когда уехал в Петербург.
С этого времени я уже записывал в небольшие двухкопеечные тетради размером в четыре вершка длины и два вершка ширины, в 64 страницы каждая, которых за полгода я написал 10 штук. К моему несчастью, их у меня по неосторожности сожгли. Я прекратил свои записи. С 19 лет начал опять...
Много трудностей пришлось перенести... Записи попадали под обыск во время арестов и не возвращались, часть пропала на военной службе при отправке на фронт в 1914 году. В плену возобновил утерянное и писал там три года, но в 1917 году... все рукописи были отобраны...
С 1917 года стал писать дневник, который вел до 1922 года...
Во время Отечественной войны я был на фронте четыре года и, возвратившись домой, увидел, что большая часть моих рукописей уничтожена детьми, которые за недостатком бумаги на моих тетрадях решали свои задачи, после чего выбрасывали. Собрав уцелевшее, пришлось по старой памяти восстанавливать утерянное...”
Прадед (дед отца) Николая Шутилова Трофим Константинович, уроженец Старицкого уезда, являлся крепостным крестьянином. Со своей семьей и ещё 10-ю семействами был перевезен в д. Починок Путинской волости Вышневолоцкого уезда во владения помещика Милюкова, который приобрел их у старицкого помещика, играя в карты. Милюков всячески старался улучшить жизнь вновь прибывшим крестьянам, помогая им построиться. За что получил уважение, почет у переселенцев...
Отец Николая Гаврил Феоктистович родился в 1857 году. Рос строго в духовном воспитании. Был приучен к ежедневным утренним и вечерним молитвам, крестясь на коленях в переднем углу перед образами. По тем временам он считался грамотным, т. к. умел читать и кое-как писать. А получил эти навыки у проходящего безродного солдата, приютившегося в д. Починок. Очень рано, в 19 лет, Гаврила Феоктистовича женили. Чтобы как-то прокормить семью отец Николая отправился в Питер на заработки, но, проскитавшись там пять дней, ночуя где придется, ничего не заработав, вернулся домой. Уже больше о Питере не мечтал, а принялся за своё крестьянское хозяйство. Земли имелось одна “душа” – так называли надел в 4,5 десятины пахотной – да покосу на 1 лошадь, корову и две овцы. Больше скота держать было нельзя: не прокормить. По жизни отец Николая был расторопный, находчивый в разговоре, умел шутить, веселить друзей, и его звали “шутник”. Вот он и придумал себе фамилию Шутилов.
В год рождения Николая Гавриловича семья (было уже 7 детей) переезжает в д. Васьково, в трех верстах от д. Починок, за рекой Волчиной. В этой деревне продавалось имение инженера по строительству и прокладке Рыбинско-Бологовской железной дороги Калинина (инициалы в тексте не указаны). Продавалась усадьба – деревянный дом с четырьмя квартирами, 96 десятин земли – за 3000 рублей. Долго сомневался, покупать ли имение. Было страшно, да и денег не было. Нашлись ещё две семьи, желающие переехать в Васьково. А владелец имения научил, где взять деньги. Составили купчую крепость на землю, которая якобы принадлежала крестьянам. С купчей крепостью съездили в Петербург, заложили землю в Тульский поземельный банк, получив три тысячи. Деньги отдали хозяину, а сами платили проценты в банк. В течение 50 лет нужно было платить ежегодно по 50 рублей. Сделка состоялась, и три семьи из разных деревень стали жить в одном доме, поделив инвентарь, имущество, оставшееся от хозяина. В первый же год оправдались все ожидания. Урожай был собран хороший, даже хватило на продажу...
В 1901 году, в девять лет, Николай пошел в школу. Это было земское начальное четырехклассное училище, по всей видимости находившееся в с. Маковище, открытое в 1884-1885 годы (в разных источниках даты разные).
“Мать сшила сумку на двух лямках для удобства носить книги за плечами, и я пошел в школу. С первых же дней учительница Александра Александровна Сборовская обратила на меня внимание, отметив способности, прилежность и поведение. Второй способный ученик был из деревни Колодиха Цветков Иван Тимофеевич и несколько других, и нас посадили на первую парту...
Во всех 4 классах всего на 2 учительниц было 120 человек. При школе имелось помещение для ночлега учеников из дальних деревень. Дальние ученики из Николаевского, из Колодихи, из Столбихи, один был из Заборья, один из Плосок. Они препровождались с продуктами на подводах и жили в школе с понедельника до субботы.
Помещиком Милюковым Николаем Константиновичем была организована кухня с большой русской печкой для варки пищи, устроены столы длинные на крестообразных ножках, скамейки, закуплены оцинкованные тазы, деревянные ложки и большие чугунные кастрюли с крышками, в которых ежедневно готовили обед для учеников, состоящий из 2-х блюд: щи или суп с мясом, на второе каша пшенная или гречневая с салом. В постные дни, как например, среда, пятница или продолжительные посты перед Рождеством, Пасхой и другими, обед готовился – вместо мяса рыба, вместо сала постное масло, подсолнечное или льняное”. Все продукты доставлялись за счет барина. Обед в школе проходил с 11 до 13 часов. Очередной дежурный распоряжался об установке столов, скамеек на свободное место в классе, о доставке пищи с кухни, следил за порядком. Перед едой все дети стоя читали молитву. После окончания обеда опять все вставали на молитву в благодарность за пищу. После чего мальчики убирали столы, а девочки мыли посуду. Для ночующих оставалась пища, за что они вечерами чистили картошку на следующий обед.
Ежегодно в школе барином устраивалась елка. В пустом классе ставилась высокая, до потолка, ветвистая большая елка, разукрашенная разными игрушками: пряниками, рыбками, медведями, зайцами, белками, всевозможными конфетами, картонными домиками, разными сладостями, хлопушками. На елке устанавливались в жестяных зажимах разноцветные свечи. Вокруг елки проводились игры, танцы, учениками ставились пьесы. Каждому ученику давали подарок-кулечек, наполненный разными сладостями; то могла быть гитара – игрушка из картонной бумаги, скрипка, медведь, собака. Внутри игрушки витаминный горошек. В каждом подарке также была небольшая книжечка, в 32 страницы. За четыре года учебы Николай получил четыре книжечки. Одна была “Малым ребятам”. С рассказиками про дедушку. Как дедушка поймал медвежат. Как дедушка поймал журавля и другие рассказики. Вторая книжечка Льва Толстого “Где любовь, там бог“. Третья тоже его – “Много ли человеку земли нужно”. Четвертая “Бог правду видит, да нескоро скажет”...
На первый взгляд может показаться очень незначительным фактом проведение елок, питание в школе. Но проанализирую статистические отчеты 71 земской школы за 1914 год, присланные для сведения в Вышневолоцкий уездный отдел народного образования. Только в трех, в том числе в Маковищенской, кормили детей и в десяти проводились елки. У земской управы, по всей видимости, не хватало средств, а попечители школ, возможно, тоже не хотели брать на себя лишние расходы. В Маковищенской школе попечителем до 1914 года являлся Николай Константинович Милюков.
Надо заметить, что в воспоминаниях Н.Г. Шутилова значительное место отведено Николаю Константиновичу Милюкову, потомственному дворянину, которому принадлежало в 1900 году более 1924 десятин земли. Николай Константинович, юрист, адвокат, знал многие иностранные языки, изучив которые стал плохо говорить по-русски. Со своей женой Елизаветой Вячеславовной они жили в Петербурге, а в имение, которое находилось в с. Каменка, приезжали отдыхать. Детей не было, но прислугу держали в полном составе.
Приезжали не одни, а с гостями и их многочисленной прислугой. Гостей наезжало очень много, и усадьба превращалась в настоящий улей. Отдыхали по расписанию: в положенное время подъем, чай, прогулка, ужин, игры, сон. Пьянством и разгульной жизнью не занимались. Любимые занятия – прогулки по сосновому лесу до берега реки Волчины на расстояние две версты и столько же обратно.
В праздник Троицу любили кататься по д. Починок в карете, запряженной тройкой рысаков с кучером на козлах. В карету ставили ящик конфет, которые покупали в селе, заранее извещали детей, что господа будут кататься. “Мальчишки и девчонки собираются у закрытых ворот, ожидая господ... Саженей за 20 подпустив тройку, открывают ворота, давая ход тройке. Сидевшие в карете горстями бросают карамель детям и уже шагом едут по деревне дальше до поворота направо, где стоит часовня. Собрав конфеты, закрыв ворота, детишки, обгоняя друг друга, бегут задворками к воротам другого края деревни... Кучер, подъехав шагом к часовне и видя, что ребятишки подбегают, пускает тройку рысью. Ворота открыты, конфеты выброшены, тройка умчалась дальше. И так продолжается до тех пор, пока не останется конфет. После чего детишки под наблюдением родителей поровну делили добычу”.
Милюковы никогда не отказывали просящим и помогали безвозмездно. Всё имение доверялось управляющему Петру Ивановичу Ковалевскому, который и распоряжался пахотной, покосной землей, дающей большие доходы хозяйству. “Обширные скотные дворы, конюшни из красного кирпича, заполненные рабочими и выездными лошадьми, крупно-рогатым скотом, свиньями, овцами, телятами, домашней птицей... Всё это было под ведением управляющего, которого, как и рабочих, выписывал из Польши, так что усадьба превращалась в польское поместье... Хлебный амбар размером 500 м3 полностью засыпался хлебным зерном. Сад, огород, цветники – всё давало доход, которым пользовался управляющий, ещё получавший пять тысяч рублей ежегодно от барина.
За барином числились два дома – старый одноэтажный и новый двухэтажный. В старом зиму и лето находилась армия прислуги, которая практически ничего не делала, но получала ежемесячное жалование. А работала в основном тогда, когда приезжали господа на дачу. Новый дом был всегда закрыт, т. к. на верхнем этаже находилась гардеробная, где хранились шубы из разного меха, фраки, мундиры, белье. Всё это занимало половину верхнего этажа. Вторую половину занимала библиотека со множеством шкафов, в которых на полках аккуратно стояли книги. Количество книг доходило до полумиллиона. Имелась так называемая “Золотая энциклопедия” (оглавление и начальные буквы тиснены золотом). Кроме шкафов с книгами, стоявшими открыто, были шкафы, встроенные в стены. Здесь хранилась политическая литература. Н.К. Милюков собирал всю подпольную литературу, запрещенную царизмом. В том числе в “тайных шкафах” находилась газета “Искра”. Нижний этаж открывался только к приезду господ на дачу.
1905 год. Нарастала революционная борьба. Запылали многие усадьбы в России. Но вот усадьба Николая Константиновича Милюкова (с. Каменка) могла спать спокойно. Крестьяне смежных деревень с землей словом не обмолвились на плохое отношение господ к крестьянам. На сходках только и слышно, что барин никому и никогда плохого не делал, помогал всем, кто к нему обращался. Он кормил детей в школе на свои средства, открыл больницу для населения, выделил лес на постройку домов после пожара в д. Покров, на строительство часовни в д. Шенево в честь преподобного Серафима Саровского. В 1905 году крестьянам д. Починок бесплатно дал по 3,5 десятин земли на каждый дом.
Это только небольшая часть записей Н.Г. Шутилова. Всего в архиве свыше 100 тетрадей по 60 страниц, и в них прослеживается вся жизнь простого труженика. Мы ещё вернёмся к этой рукописи. |
